Олимпиада. "Мы решили не ждать, когда молодые спихнут нас с пьедестала".
, 15 февраля 2006
После окончания пресс-конференции победителей Татьяна Тотьмянина поспешила на допинг-контроль, а Максим Маринин задержался, чтобы ответить на вопросы небольшой группы журналистов, среди которых был корреспондент "Газеты" Роман Трушечкин.
- Кажется, на этой Олимпиаде вы нервничали гораздо больше Татьяны. Так ли это?
- Да, я всегда больше Татьяны нервничаю и постоянно удивляюсь ее уверенности. Наверное, все в большей степени переживали за меня, я в какой-то степени был в этой паре слабым звеном, хотя должно быть наоборот. Но все прошло удачно, справились с нервами, хотя из-за того, что рано была тренировка и пришлось долго ждать финала, адреналин был, как молоко, которое закипает: все время нужно было сдувать пену, нужно было донести эту «чашу» до конца.
- А чем вы заняли себя после тренировки?
- Ничем. Пытался поспать, но не удалось. У меня всегда проблемы со сном на соревнованиях. Но раз все получилось, значит, сон и не требовался.
- Все ли получалось на этой тренировке или какие-то элементы оставили сомнения?
- Получалось все, несмотря на этот ранний час. Единственный не очень хороший момент - это четырнадцатичасовой перерыв между этим занятием и вечерним выступлением.
- Недавно вы прибегали к услугам психолога. Сейчас с ним не работаете?
- Получилось так, что Елену Дерябину не смогли аккредитовать на Олимпийские игры.
- Но здесь Рудольф Загайнов, который имеет опыт контактов с фигуристами.
- Коней на переправе не меняют. Я же совсем не знаю этого человека. Знаю только результаты его работы, но в ней ведь все очень индивидуально, поэтому здесь лучше не рисковать. Хотя сам он был настроен положительно, мы встречались в Олимпийской деревне, так что если бы я, Татьяна или Олег Васильев попросили - он не отказался бы помочь.
- Отвечая на вопрос о китайцах, которые могли бы побороться за победу, если бы партнерша не упала в первом же выбросе, вы вдруг перешли на русский язык.
- У меня просто словарного запаса на английском не хватило бы, да и эмоционально я на чужом языке этого выразить не смог. Да и в самом деле, зачем рассуждать о том, что могло быть, а чего - не могло. Если бы, да кабы... У нас сами знаете, что говорят по этому поводу.
- Вашу пару уже не один год рассматривали в качестве будущих олимпийских чемпионов. Вы как-то примерялись к этому титулу и совпадают ли ваши нынешние ощущения от победы с ожиданиями этой победы?
- Честно говоря, слово «если» я всегда отгонял от себя прочь как можно дальше. Потому что ты сам на себя наваливаешь ответственность, такую психологическую нагрузку, которая тебе абсолютно не нужна. Когда мимо тебя проходят, похлопывают по плечу, говорят: давай, давай! У нас все это в одно ухо влетало, в другое вылетало. Мы просто четко представляли себе задачу, которая перед нами стоит, настраивались на работу, а мысли о том, какой это будет день… Ну, это всегда непредсказуемо. Когда мы закончили программу, Таня ко мне подъехала и говорит: ты представляешь, это все! Все, все уже закончилось! А я смотрю на нее ошеломленный и не могу поверить, что действительно все. Как в сказке просто.
- В спорте вы добились всего, и золотая олимпийская медаль стала логичным венцом карьеры. А в творческом плане вы реализовались, сделали те программы, которые могли бы?
- Знаете, в каждой паре есть ведущий и ведомый. У меня роль ведущего не заладилась, как я считаю. Я долго сопротивлялся, потому что по знаку Зодиака я Овен, и быть лидером - привычное для меня стремление. Но мы - как лошади, которые бегут в одной упряжке. Или как в басне про лебедя, рака и щуку: если кто-то начинает тянуть в сторону, воз никуда не сдвинется. Поэтому я заранее принял для себя определенное решение, и сделал это для того, чтобы был достигнут максимальный результат.
- А самому вам хочется уходить, или это было Танино решение?
- Знаете, мы решили поберечь здоровье. Мы чисто случайно в Олимпийской деревне с Мишель Кван пересеклись и о том же самом заговорили. И наши мнения совпали: после того как ты выигрываешь первые свои серьезные соревнования, каждый следующий год у тебя получается, как она показала (Максим "сдувается": толчками выдыхает воздух и с каждым выдохом все сильнее ссутуливается. - «Газета»), а у твоих соперников - наоборот (с каждым вдохом осанка все сильнее выпрямляется. - «Газета»). Ты карабкаешься изо всех сил наверх, а те, кто моложе тебя, кто сильнее, кто больше мотивирован, - им легче все дается. А мы подошли к той точке, когда двигаться вперед стало очень сложно, требовалось слишком много времени, чтобы найти направление для такого движения. Поэтому еще в начале сезона приняли решение, что это будут наши последние соревнования. Чтобы не дожидаться, когда молодые тебя спихнут с пьедестала. Лучше уйти на пике.
- Cледили ли вы за теми, кто еще выигрывает медали в нашей команде?
- Да, конечно. Приятно, что в штабе нашей делегации висит список тех, кто стал призером или победителем, и каждый раз, когда смотришь на него, это тебя лишний раз подстегивает.
- А вы смотрели какие-нибудь соревнования по телевизору?
- Нет, во-первых, за то время, когда катаешься, немножко уже устаешь от спорта, а во-вторых, когда следишь по телевизору за какими-либо состязаниями, то так или иначе впадаешь в азарт, а лишние эмоции - они не нужны.
- Ну хотя бы успели заметить, как эта Олимпиада прошла?
- Как в сказке. Я думал об этом, и подсознательно был готов к тому, что все это пройдет как сон, очень быстро. То есть ты ждешь этого момента всю жизнь, а он проходит, как на одном дыхании. И самое главное - это путь. Ты думаешь: вот сейчас, за горой - солнце, море, и вот ты забрался на нее, а там, оказывается, спуск, а впереди - еще гора… Жизнь - это и есть спуски и подъемы, так что будут и другие вершины, я надеюсь.
- Где будете хранить эту медаль?
- Даже не знаю. Тут перед Олимпийскими играми прошел ряд репортажей о том, как у призеров Олимпиад воровали медали. Так что придется ее спрятать куда-нибудь в надежное место, чтобы никто не уволок.
После окончания пресс-конференции победителей Татьяна Тотьмянина поспешила на допинг-контроль, а Максим Маринин задержался, чтобы ответить на вопросы небольшой группы журналистов, среди которых был корреспондент "Газеты" Роман Трушечкин.