Юля Обертас сидела на пресс-конференции, то и дело трогая висящую на шее серебряную медаль. Она единственная из шестерки фигуристов-призеров не сняла награду после награждения. Это было понятно: для Татьяны Тотьмяниной и Максима Маринина, одержавших уже четвертую европейскую победу подряд, медали давно стали делом привычным, Сергей Славнов, партнер Обертас, посчитал, видимо, что негоже солидному человеку столь явно демонстрировать свою радость, а вот Марию Петрову и Алексея Тихонова бронза вовсе не радовала. Проиграв в Турине совсем юным соотечественникам, они потеряли гораздо больше, чем серебро.
Но винить было некого. Все получилось совершенно справедливо.
ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ
Такого выступления у Тотьмяниной и Маринина не было никогда в жизни. Чистые прокаты случались. Но даже при полном отсутствии ошибок неизменно присутствовало ощущение, что паре не хватает чего-то главного. Словно на льду не пара, а два чужих друг другу человека, вынужденных в силу обстоятельств выполнять некий совместный номер и мечтающих лишь о том, чтобы поскорее вновь разбежаться в разные стороны.
Бывали исключения. Например, прекрасная произвольная программа "Клуб Коттон", поставленная фигуристам итальянским хореографом Джузеппе Ареной с таким расчетом, чтобы произвести фурор на чемпионате мира-2003 в Вашингтоне.
Но композиция прозвучала лишь на европейском первенстве. В Вашингтоне же победили китайцы Шэнь Сюе и Чжао Хунбо. Главным промахом российской пары стало то, что они были слишком уверены в собственном успехе. И катались, как люди, заведомо понимающие, что золото никуда не денется.
Победа россиян на мировом первенстве год назад получилась не слишком триумфальной. Китайцы провалили короткую программу до такой степени, что еще до финала потеряли все шансы на золото.
И снова было тяжело отделаться от ощущения, что, с одной стороны, победителей судить не следует, но с другой - недотягивают новые чемпионы до того блистательного уровня, каким до них славились пары-предшественницы.
Беда Тотьмяниной и Маринина заключалась еще и в том, что, даже выйдя на высший чемпионский уровень, они никак не могли отделаться от какого-то глубинного провинциализма, въевшегося в сознание еще с тех времен, когда фигуристы впервые приехали в Санкт-Петербург: Таня - из Перми, Максим - из Волгограда. В пару их поставила прекрасный тренер Наталья Павлова, она же, по сути, довела до первой европейской победы в 2002-м. Но накануне того чемпионата Таня и Максим вдруг расстались с тренером. Фигуристов многие осуждали, упрекая в черной неблагодарности по отношению к наставнице, которая все эти годы не только тренировала спортсменов, но и решала все их бытовые проблемы.
Но была и другая правда в той истории. Тренер - почти что дрессировщик: профессия жесткая. Далеко не всегда в процессе работы отношения носят дипломатичный характер: случаются и грубость, и крик. Вот только реагируют на них спортсмены по-разному. То, что столичный, окруженный привычными стенами и близкими людьми человек воспринимает как сиюминутную, мгновенно проходящую неприятность, в душу его сверстников-провинциалов врезается порой на всю жизнь. Последним бывает гораздо тяжелее признаться, если они чего-то не понимают - неизбежно появляется страх быть поднятым на смех.
Это, собственно, и происходило с Тотьмяниной. Когда фигуристку впервые поставили в пару с Марининым (до этого она каталась как одиночница) и тот крепко - как положено в парном катании - взял ее за руку, Татьяна была настолько уверена, что это очередная попытка ее унизить, что начинала исподтишка царапаться.
Ежедневно приходя на каток, спортсменка до жути боялась в очередной раз нарваться на слово "деревенщина", но слышала его снова и снова. Причем от самого близкого на тот момент человека - тренера.
Необходимость непрерывно находиться в глухой защите от окружающего мира и привела к тому, что Татьяна и Максим оставили наставника, как только почувствовали, что способны сами зарабатывать себе на жизнь. Некоторое время они катались без тренера, затем стали работать с Олегом Васильевым в Чикаго.
Америка подбросила новые испытания. Васильеву пришлось взять на себя роль не только тренера, но и няньки. Учить подопечных английскому языку, вождению машины, обращению с кредитными карточками и банковскими счетами. Освоившись, Тотьмянина и Маринин заметно раскрепостились и на льду. Та их программа, "Клуб Коттон", стала своеобразным символом выхода на новый виток спортивной жизни. Былая провинциальность проявлялась порой лишь в одном качестве: заметно болезненной реакции на какую бы то ни было критику со стороны.
Так происходило до начала нынешнего сезона. А в октябре случилось страшное падение Тотьмяниной в Питтсбурге.
Такие трагедии неизбежно заставляют людей переосмыслить всю предыдущую жизнь. Можно только представить, что пережил в Питтсбурге Маринин, пока партнерша находилась без сознания, как мучительно он избавлялся от кошмаров и страхов, когда тренировки возобновились.
Но изменился и он.
На льду Турина Таня и Максим впервые предстали единым целым. С первого до последнего такта музыки Максим не отрывал от Тани глаз. Его движения выглядели не просто привычно отточенными, но крайне бережными. Возможно, они сами не отдавали себе отчет в том, насколько по-другому стало восприниматься их катание, но это действительно было так.
Моя давняя знакомая - английская журналистка Сандра Стивенсон, в пух и прах критиковавшая Тотьмянину и Маринина год назад именно за их разрозненность на льду, подошла ко мне прямо на пресс-конференции :
- Беру обратно все свои слова. Ваши фигуристы - действительно нечто выдающееся. Другой уровень. Явление.
